Детектив городского типа

Зимой 2022 года в поселке городского типа Шаля, что в Свердловской области, сотрудники кладбища, копая могилу, наткнулись на неопознанные тела в полиэтиленовых пакетах. Полицейские больше года замалчивали эту находку, пока в 2023 году о случившемся не рассказал бывший участковый Юрий Золотко. Он говорит, что хотел работать участковым честно и по закону — и из-за этого поссорился с начальством, которое он теперь обвиняет в попытке скрыть трупы. «Холод» рассказывает историю человека, который собирался стать хорошим полицейским, а стал фигурантом нескольких уголовных дел.

Утром 12 января 2024 года 22-летняя Кристина Золотко увидела в окно, как в сторону ее дома направляются трое мужчин в масках с автоматами. Жила Кристина с новорожденным ребенком и мужем Юрием Золотко, который раньше работал участковым, в поселке Шаля в полутора сотнях километров от Екатеринбурга — но в тот день они поехали к свекру и свекрови в соседний поселок Колпаковка. Именно туда явились вооруженные люди.  

«Я только Юре сказала, что происходит, и включила камеру, чтобы телефон писал, что они творят, как на меня уже один из мужчин бежал с автоматом, — вспоминает Кристина в разговоре с “Холодом”. — Я взяла ребенка на руки, хотела пройти к мужу в коридор — меня не пустили. Говорю: “Вы кто такие? Куда его забираете? Давайте удостоверение”. Они просто молчат». 

Мужчины посадили 34-летнего Юрия Золотко в машину без опознавательных знаков и увезли. За что его могли задержать, родные не понимали: участковый не совершал преступлений, не «лез в политику». Единственное, что резко отличало его от коллег, — то, что недавно о Золотко много писали местные СМИ: когда на поселковом кладбище нашли бесхозные трупы, подброшенные в одну из могил, он публично обвинил в этой ситуации полицейских Шали.

В 2021 году начальники пригласили Юрия Золотко на корпоратив. В кафе, стилизованном под корабль, собрались главы отделений полиции Шалинского района. Участковых на такие мероприятия обычно не звали, но формально Золотко мог присутствовать на вечеринке, потому что временно исполнял обязанности начальника участковых в Шали. На самом же деле, как говорит Золотко, позвали его туда, чтобы договориться.

По мнению Золотко, дело было в том, что до этого он вместе с коллегой отправил жалобу на тяжелые условия труда в свердловский главк. «Мы работали с напарником: сутки — я, сутки — он, — рассказывает Золотко. — И на следующий день мы снова работали день с утра до вечера, потом можно было поспать, потом снова сутки». 

Суточные смены участковым приходилось отрабатывать, потому что их включали в состав следственно-оперативной группы, которая выезжает на преступления: по словам Золотко, по ночам на вызовы ездили именно они, пока оперативники спокойно спали дома, а потом получали деньги за отработанные смены. Поскольку большинство участковых были женщинами с детьми, на дежурства ставили в основном Золотко с напарником (он отказался разговаривать с «Холодом») — и в конце концов они не выдержали, потому что «терпеть — это ненормально».

Свердловский главк отреагировал на жалобу: участковым изменили график и улучшили условия службы. Местным начальникам, по словам Золотко, это не понравилось: сначала ему предложили уволиться, а когда он отказался, вычли из зарплаты пять тысяч рублей в рамках неких «дисциплинарных взысканий». Участковый ощущал, что на него «затаили злобу» и ждут, как с ним расправиться, но продолжал работать. «Такое ощущение, что следователи и опера искренне ненавидят службу участковых, — рассказывает он. — Они думают, что мы в носу ковыряемся, сидим отвечаем отказным (заявителям, чьи заявления полиция отказалась регистрировать. — Прим. «Холода») и бумажки заполняем. А на самом деле у участковых много обязанностей. Если по-честному все выполнять, то это очень сложно».

На вечеринке в кафе начальство, по словам Золотко, предложило ему следующую схему: пусть участковые работают, как раньше, зато его утвердят в должности начальника — уже не временно исполняющего обязанности, а постоянного. «Мне говорили: “Только ты грамотно составляешь жалобы, а основная масса не будет их писать. [Если ты будешь на нашей стороне,] они сделают, как скажешь, они боятся”», — вспоминает Золотко. 

Золотко взял паузу и рассказал о предложении напарнику. «А он говорит: “Юра, ну неужели ты так боролся с этим бардаком и сделаешь то же самое?” — продолжает участковый. — И я не смог, мне стыдно было бы». После этого, по его словам, у него начались настоящие проблемы.

Когда Золотко устраивался на работу участковым, он и подумать не мог, что с этой должностью что-то не так. «У меня же никто из родственников не работал в полиции, я не знал, что там такая обстановка, что есть разница, — говорит он. — По званию они равнозначны операм и следователям, но внутри системы это иначе выглядит. Участковый — будто самое низшее звено, и к ним всегда относятся хуже». 

В полицию Золотко, родившийся в Колпаковке, пошел из-за дяди-военного — в детстве засматривался на него и представлял, что сам будет носить форму. Впрочем, получилось не сразу: отец, сотрудник леспромхоза, хотел, чтобы сын пошел по его стопам, так что Золотко отучился в лесотехническим колледже на авторемонтника, а после армии и института начал работать по специальности в Екатеринбурге.

В столице региона Золотко не нравилось: шум, грязь, дорого. Когда в 2016 году знакомый предложил ему устроиться в полицию в Шале, он согласился. Работа участкового ему сразу понравилась. «День всегда построен по-разному. Сегодня я могу просто обходить свой административный участок, общаться с людьми, — объясняет он. — Завтра — выезжать на преступления. В один день выехать на убийство, в другой — на кражу, в четвертый — изымать незаконное оружие. И каждый раз все разное».

Пятитысячный поселок Шаля — в переводе с мансийского название переводится как «темный, мутный» — упоминается в местной присказке: «На Урале три дыры: Шаля, Гари, Таборы»; подразумевается, что все эти населенные пункты находятся черт знает где. С XVII века здесь селились беглые старообрядцы, позже неподалеку от Шали возникли заводы династии промышленников Демидовых и Строгановых. Застраивать поселок начали в 1903 году для прокладки железной дороги — участка Транссибирской магистрали. Сегодня Шаля не слишком отличается от любого российского поселка городского типа: в местном ДК проводят концерт «Время выбрало нас» в честь 35-й годовщины вывода советских войск из Афганистана, на площади стоит знак «Я <3 Шалю», редакция местной газеты находится в одном доме с отделением полиции. 

Людей в Шале живет немного — и участковые встречаются со своими подопечными не только по работе, но и на крыльце собственного дома, а о правонарушениях узнают от знакомых. Переехав в поселок с молодой женой, Золотко сразу активно взялся за работу. Активист организации «Трезвый Урал» Максим Ездаков вспоминает, что они с Золотко вместе участвовали в рейдах, чтобы выявлять незаконных торговцев алкоголем, — но, когда Золотко составил на одного нарушителя протокол, дальше дело не пошло: «Судьи не стали привлекать их, потому что предприниматель и судья в хороших близких отношениях».  

«Есть люди, которые идут туда работать, чтобы была корочка и потому что у них есть свои корыстные цели. А есть люди, которые идут туда работать, чтобы родину защищать и преступников ловить, — рассуждает Ездаков, объясняя, чем Золотко отличается от других полицейских, с которыми он имел дело. — Давайте честно, что для пацана в 28–29 лет 40 тысяч рублей зарплата? Это копейки. У него хорошее образование, можно переехать в Первоуральск, у нас здесь простой работяга на заводе получает 80–100 тысяч рублей. Зачем работать [участковым]? Но это действительно его».

В начале февраля 2022 года рабочие ритуальной компании «Скорбь» копали на кладбище новую могилу для 91-летней Матрены Азовцевой — и вдруг лопата наткнулась на что-то твердое. Это был череп — а вслед за ним в яме обнаружились три тела в полиэтиленовых пакетах. По словам Олега, одного из сотрудников кладбища, который копал ту могилу, от тел исходил запах гнили, они разложились лишь частично. «Честно, у меня первый раз такое, сколько мы копали могил», — добавляет Олег. (Свою фамилию он попросил не указывать; Наталья Терлецкая, руководительница компании «Скорбь», обеспечивающей работы на кладбище, сообщила «Холоду», что у нее «нет желания разговаривать на эту тему».) Источник, знакомый с ситуацией, сказал «Холоду», что тела пролежали в земле около полугода.

Как и положено в таких случаях, рабочие вызвали полицию. По словам Золотко, кладбище относилось к подведомственному ему участку, он был на работе, но ему никто ничего не сообщил. Вместо этого на место выехал полковник полиции Юрий Двинских и другая участковая. «Сотрудник полиции приказал нам углубить яму, закопать данные трупы глубже, чтобы после этого захоронить покойную, не сообщая родственникам последней. Что мы и сделали, — рассказывал Олег. — Никто эти трупы никуда не забирал и никуда не увозил, мне показалось это странным». Позже Двинских подтвердит, что действительно выезжал на кладбище, но никак не прокомментирует обнаружение трупов. (На вопросы «Холода» в МВД не ответили; участковая, ездившая на кладбище, также проигнорировала сообщения корреспондента.)

Выполнив распоряжение полицейских, похоронщики остались в недоумении: «Ну, преступление это, блин, честно», — говорит Олег в разговоре с «Холодом». Они рассказали об этой истории знакомым, и вскоре информация о ней дошла до Золотко, который, по его словам, сразу обратился к начальству. «Возможно, это криминальные трупы, во-первых, — объясняет он. — А во-вторых, людей похоронили как собак, это запрещено законом о погребении, да и просто не по-человечески». 

Чьи тела лежали в чужой могиле, так и оставалось загадкой.

Поздним вечером 2 сентября 2022 года, возвращаясь домой, Золотко увидел у подъезда своей многоэтажки пьяную компанию. С одним из мужчин, Александром Неугодниковым, Золотко был хорошо знаком: в прошлом Неугодников состоял у него на профилактическом учете, а однажды пожаловался участковому, что ему не хватает 200 тысяч рублей, чтобы купить квартиру в том же доме, где жила семья Золотко. Золотко позвонил своей соседке, которая продавала квартиру, и убедил ее снизить цену. «Я ему помог чисто по-человечески, — рассказывает Золотко. — А потом он стал тут жить, и я понял, что зря. Он пил, хотя я ему запрещал это делать в общественном месте. Потом спьяну сломал приборный щиток».

Разбираться со своими соседями Золотко вообще доводилось регулярно. «Квартиры в этом доме давали малоимущим, кто в бараках жил, — объясняет он. — Тут и хорошие люди есть, но очень много ранее судимых, склонных к преступным и противоправным действиям. Раньше был совсем бардак, толпы собирались, пили, курили, орали, музыку включали — приходилось постоянно пресекать эти неправомерные действия». 

«Алкашей он тут гонял, но по закону как бы все, — подтверждала одна из соседок участкового. — Благодаря Золотко в доме порядок».

Тем сентябрьским вечером Золотко решил обойти пьяную компанию и войти в подъезд по пандусу, но Неугодников перегородил ему дорогу и сказал: «Ты тут заебал всех, мент ебаный». «Схватил меня, начал замахиваться, все прочее, — рассказывает Золотко. — А я был в гражданке. У меня ни пистолета, ни наручников, вообще ничего нет, ночь». В итоге, по его словам, он дважды ударил соседа «в рамках самообороны» и пошел домой. (На вопросы «Холода» Неугодников не ответил.)

По словам Золотко, он сразу же позвонил в полицию, чтобы зафиксировать случившееся и составить протокол, но коллеги его проигнорировали. А через несколько дней Неугодников написал на участкового заявление о побоях, заявив, что тот на него напал. Золотко считает, что сделать это Неугодникова заставил тот же сотрудник правоохранительных органов, который приказал рабочим закопать тела на кладбище. «[Полицейские] с 2019 года таили на меня злобу, ждали, — говорит Золотко. — Мне даже некоторые ранее судимые подучетники говорили, что их заставляют на меня заявление написать. Участковые, которых я так яро защищал, когда начальство стало фальсицифировать [обвинения в мой адрес], испугались и не помогли. Иногда кажется, что лучше бы я стал тогда начальником и проявил двойные стандарты». 

Сначала в отношении Золотко начали служебную проверку, а в ноябре 2022 года — не дожидаясь решения суда, уволили со службы из-за «совершения проступка, порочащего честь сотрудника ОВД». Местных жителей эта развязка удивила. «Золотко производит приятное впечатление, — говорит продавщица одного из местных ларьков. — А другой, этот Неугодников, знаю, что жену свою избивал. Не вызывает он у меня доверия, такой злодюка».

В феврале 2023 года Золотко восстановили на службе, а 31 мая снова уволили. Почему это произошло, участковый так и не понял, но после этого написал заявление в Следственный комитет с просьбой проверить полицейское руководство на предмет укрывательства преступлений. Жена отговаривала его, но Золотко казалось, что «хуже не будет»: «будет либо лучше, либо никак». «Я просто думал, что за мной никаких грехов нет, — поясняет он, — Был этот случай с Неугодниковым. Ну и что? Я что, не могу защищаться?». 

Случай с телами на кладбище в Шали Золотко указал в своей жалобе как один из примеров некорректной работы коллег. «В полиции должны были зарегистрировать данный факт в книге учета преступлений. Потом проводить проверку, сообщить в СК, направить трупы на судебно-медицинскую экспертизу, установить причину смерти, идентифицировать трупы», — объясняет Золотко. 

В ноябре 2023 года следователи наконец опросили сотрудников кладбища и начали проверку по статье об убийстве, но не по статье о превышении полицейскими должностных полномочий. Выкапывать тела тоже никто не стал. После этого Золотко решил, что в силовых органах действует «круговая порука» и следователи помогают полицейским скрывать бесхозные трупы. Он пошел к журналистам. В декабре о ситуации на кладбище написали уральские издания. «Сдвиг пошел сразу», — уверяет участковый.

Родственники похороненной над чужими телами Матрены Азовцевой, которые узнали о том, что в могиле женщины лежат еще три тела, через два года после похорон, были шокированы. «А там ведь рядом еще дедушку похоронили. Даже слов нет», — говорила родственница усопшей Нина Азовцева. В декабре могилу вскрыли и нашли три неопознанных тела. Их отправили на экспертизу — позже следователи отчитались, что признаков «криминальной смерти» она не нашла. Азовцеву перезахоронили в другом месте.

С момента обнаружения тел на шалинском кладбище прошло уже больше двух лет, однако до сих пор неизвестно ни как они там оказались, ни кого и почему похоронили таким образом. Следственный комитет пока не сообщил ни о каких результатах экспертиз, кроме того, что они не выявили признаков убийства. Неофициальных версий того, как на кладбище могли оказаться тела, несколько. 

Иван Голунов — редактор телеграм-канала «Похоронный траст», журналист-расследователь, много писавший о ритуальной индустрии, — объясняет, что подобные ситуации в России не так уж редки: на кладбищах вообще происходит много загадочного. «Никто не знает, сколько в России точно кладбищ, — рассказывает он. — Более того, даже администрация кладбищ не знает, сколько у них захоронений. Например, Москва сейчас должна выкатить электронную базу. Ее делали около двух с половиной лет, потому что не бились никакие источники. У них есть кладбищенские книги, а есть реальные могилы — и одно с другим не совпадает. И это мы говорим про столицу нашей родины, а что там происходит в каких-нибудь отдаленных поселках — одному богу известно».

Как и на многих небольших кладбищах, на шалинском нет ни будки, в которой сидел бы сотрудник, ни камер видеонаблюдения, ни даже забора, ограждающего кладбище. Рабочие выезжают копать могилы по запросу.  «За половину российских кладбищ отвечает какой-нибудь местный предприниматель-похоронщик, — продолжает Голунов. — И он там сидит по какому-нибудь контракту от администрации. Например, получает от администрации контракт на вывоз мусора, а в реальности управляет всем кладбищем. Что он там делает, никого особо не интересует. Главное, чтобы не было никаких скандалов». 

Последний контракт на обслуживание кладбища в Шали заключен с предпринимателем Виталием Лобановым: он получает бюджетные деньги на самые разные работы — от починки дорог до жилищно-коммунальных услуг. Лобанов не ответил на звонки и сообщения «Холода». Источник «Холода», знакомый с ситуацией на шалинском кладбище, говорит, что «по бумагам в поселке есть смотритель кладбища», но по факту тот получает зарплату и ничего не делает. По его словам, в теории кладбище должно быть поделено на сектора, но на практике за этим никто не следит, а учетные записи не ведутся.

Иван Голунов предполагает, что тела, найденные в Шале, могли принадлежать людям без документов. «Государство же у нас обязуется захоронить каждого бесплатно, — объясняет он. — В основном это касается безвестных трупов, бездомных и так далее. В Шале есть морг, то есть история может быть такая: из сельских районов отправляют в райцентр тела с подозрением на криминал на вскрытие, туда их увозит полиция, а обратно она их не хочет везти. Я недавно писал про такую историю в Амурской области. Тела увозят, а дальше говорят родственникам — дайте 50 тысяч, нужно нанимать машину, чтобы везти обратно тело. Во многих случаях люди не забирают тело. Оно остается в морге, лежит как безвестное, а потом администрация за свой счет его захоранивает».

По закону каждому умершему в России полагается гроб. Но в реальности администрация нередко на этом экономит. «У администрации и муниципалитета несчастного нет финансирования, им не выдают денег, но у них есть обязанность захоронить людей, — говорит Голунов. — Они пытаются максимально экономить. Раз в два месяца случаются какие-то скандалы. Вот недавно в Ярославле трактор копал траншеи, а потом из ковша в эти траншеи кидал покойников в гробах. И тоже все возмущались».

Возможно, в Шале возникла похожая ситуация. В 2020 году у администрации Шали закончились деньги на муниципальную похоронную службу. Судя по всему, после этого чиновники начали обращаться за этими услугами к частным компаниям. Как рассказывает источник, знакомый с ситуацией, в 2022 году в поселке существовали три ритуальных агентства, но только одно из них регулярно получало контракты на захоронение бесхозных тел — компания «Ангел». Государство выделяет на погребение одного тела около девяти тысяч рублей. «Если все делать по уму, сумма выйдет больше — говорит источник “Холода”. — А это невыгодно. Поэтому они просто собрали людей и закинули их в одну могилу. А кто узнает об этом? Да никто». Поскольку учет толком не ведется, а сектора на кладбище определены нечетко, когда зимой другие ритуальщики стали хоронить Матрену Азовцеву, понять, что ее хоронят в чью-то могилу, было невозможно. «У компании какой договор? Они за каждого покойника должны отчитаться администрации фотоотчетом. Но с них никто ничего не спрашивал, — объясняет он. — Даже если бы потом родственники этих людей нашлись, пришли и спросили, где те захоронены, им бы никто не ответил». 

Юрий Золотко спорит с этой версией. «Ну могли бы сэкономить, поставили бы один крест на троих, без гробов бы закинули этих троих, и все, никто ничего бы не сказал, — рассуждает он. — Но даже этого не было сделано. По документам администрации место было свободное. Как участковый я с таким столкнулся впервые». Золотко убежден, что тела на кладбище оставили полицейские по распоряжению руководства — возможно, хотели таким образом избавиться от «висяков» в отделе. 

Через несколько недель после того, как Золотко рассказал об истории на кладбище журналистам, участкового задержали в Колпаковке.

12 января 2024 года мужчины без опознавательных знаков увезли Юрия Золотко в СИЗО. Оказалось, что в декабре 2023-го против него возбудили еще три уголовных дела. Все они связаны с взаимодействием с его подучетниками. 

«Должность участкового сама по себе такая, что предполагает постоянное привлечение людей к ответственности, — говорит Золотко. — Конечно, ранее судимые люди постоянно недовольны полицией». 

Согласно обвинению, в 2019 году Золотко ударил гражданина Полозникова, ранее судимого за кражу бензопилы, в грудь. В 2021 году, как утверждает следствие, участковый побил на работе Ивана Доронько — ранее его судили за угон машины; к административной ответственности он привлекался 29 раз. В 2022 году, указывают следователи, Золотко нанес несколько ударов Сергею Колдаеву — ранее его судили за 14 преступлений по статье о насильственных действиях сексуального характера в отношении несовершеннолетней. 

По всем этим эпизодам в отношении Золотко уже проводили служебные проверки и всякий раз оснований для возбуждения уголовного дела не находили. Теперь делам дали ход — и по статье о превышении полномочий Золотко может грозить до 10 лет лишения свободы.

— Были такие ситуации с Юрой, когда я выходил покурить после 10 вечера, — рассказывал на заседании суды по избранию меры пресечения Сергей Колдаев. — У меня были ограничения [по условиям условно-дословного освобождения], но не в квартире же мне курить. Стою курю, в тапочках, шортах, со своей сожительницей, он два раза подлетал и составлял на меня протокол. За курение в общественном месте и то, что я нахожусь вне дома. Два раза я сидел на сутках за это. 

— Вы обжаловали эти постановления? — спросила судья.

— Нет, я не силен в законах. Посидел на сутках.

— Угрозы были?

— Не было никаких угроз. 

Затем Колдаев потребовал отправить Золотко в СИЗО, заявив, что опасается за свою безопасность. 

— Вы понимаете, что такое домашний арест? Он не сможет оказывать на вас никакого давления, — сказала судья.

— Понимаю, — ответил Колдаев. — Но я хочу, чтобы он сел на эти два месяца. Это дело принципа, такого же, как у него, знаете, у него принципы такие же были. Выхожу покурить с сожительницей, на меня составлен протокол, я поехал на 10 суток. Думаю, это бумеранг. 

Многие жители Шали не склонны сочувствовать Колдаеву, которого ранее судили за педофилию. «Мое мнение человеческое, если Юра даже что-то сделал, такого мало ударить. С такими людьми по-другому никак, ну сами же понимаете, — утверждает Максим Ездаков. — Он говорил на суде, что Золотко ненавидит. И как можно формировать дело только на словах человека, который признавался, что ненавидит Юрия?»

Сначала Золотко защищал адвокат по назначению, но быстро стало понятно, что толку от него не будет. Денег на частного защитника у семьи Золотко не было: участковый, которому суд назначил домашний арест, работать не может, его жена Кристина находится в декретном отпуске и получает 9800 рублей в месяц. 

Чтобы помочь мужу, Кристина создала группу в телеграме и открыла сбор средств на адвоката. Сейчас она продолжает активно участвовать в его деле. «Я замуж выходила за участкового — никогда не думала, что буду доставать его из тюрьмы, — рассказывает Кристина и смеется. — Вообще неинтересны мне раньше были новости о полицейских. Не казалась его профессия опасной». 

«Когда его резко увезли на суд, я всех обзвонила [в поселке], чтобы бежали [на заседание], — продолжает она. — Одна девочка говорит: “Я сейчас в бане, но я приеду”. Многие поддерживают, помогают». По словам знакомых Золотко, сейчас к нему на суды приходят столько людей, что в зал все не помещаются и многие ждут в коридоре. 

«Вы поймите, это Шаля, — говорит Максим Ездаков, который выходил в одиночный пикет в поддержку Золотко и получил за это протокол об административном правонарушении. — Тут когда подняли цену на бензин на пять рублей в поселке, вышли 80–90 человек (в августе 2021 года в Шале действительно прошел согласованный митинг, заявленная численность составляла до 50 человек. — Прим. «Холода»). Хотели выйти гораздо больше, но люди работают за бюджетные деньги, руководство говорило: придете — выгоним с работы. Пришли бы и на суд Золотко больше, просто люди боятся». По словам Кристины Золотко, история ее мужа так напугала ее знакомую, что та собирается увольняться из полиции после выхода из декрета.

«Начальство создает прецедент: не только для меня — для всех сотрудников полиции, — говорит Юрий Золотко. — Получается, сотрудник полиции будет бояться: он лучше не выполнит свои служебные обязанности, не защитит граждан, чем его привлекут. Они подводят к тому, чтобы сотрудник полиции тупо выполнял незаконные приказы начальников. Если бы я не боролся, не написал заявление в СК, не обратился в СМИ, то меня бы немножко замарали, уволили — и все, я бы жил дальше спокойно». 

Ни он, ни его жена раньше не обращали внимания на новости о полицейских, которых преследовали после конфликтов с начальством, — слышали только про арест главы паблика «Омбудсмен полиции» Владимира Воронцова. «Я не думал, что со мной похожая история случится, — говорит Золотко. — Он как-то с Навальным связан, а я никак не был связан с оппозицией. Я, наоборот, всегда поддерживал точку зрения Российской Федерации. И никогда с оппозиционерами не сотрудничал. Я считаю, что поддержка сверху должна быть какая-то, раз все огласке предалось». Государство в своих бедах участковый не винит: «Это конкретные люди устроили. Система, наоборот, направлена на законность».

В конце февраля суд отменил приговор о 400 часах обязательных работ, которые Золотко назначили после конфликта с Неугодниковым, и вернул дело на новое рассмотрение. Через пару недель домашний арест Золотко сменили на запрет определенных действий. Однако вскоре появилось новое уголовное дело — заявление на участкового написал ранее судимый за кражу Владимир Винокуров, которого Золотко привлекал к ответственности за избиение человека с инвалидностью. «На каждую его победу в судах в Шале возбуждают дополнительное уголовное дело. Это финансово и психологически давит, — говорит Максим Ездаков. — У них задача — сломить его».

На кухне у Золотко висит портрет Иосифа Сталина: участковый сам заказал его на Wildberries. «Сталин такой лидер, серьезный, хороший, — объясняет он. — Просто его имя пытаются опорочить, говорят, что он тиран. Я немножко изучал, смотрел историю — это приукрашено, репрессий было не так много. Начальники ГУЛАГов, как правило, занимались этими репрессиями. А Сталин… Ну, может, и участвовал. А на самом деле, в военное и послевоенное время как по-другому действовать? Понятно, что жестко».

Сообщение Детектив городского типа появились сначала на «Холод».